Гость номера
Текст: Оксана КРАПИВКО
Фото: Анастасия ЛЕОНТЬЕВА, Анастасия ГЛЕБОВА, Тимофей ГОЛЕНЕВ
Митя ХРАМЦОВ — основатель и лидер уникальной музыкальной группы «Добраночь» признается, что систематичность — не его конек. Сам маэстро привык работать скорее стихийно, по вдохновению. В этом он похож на музыку, которую исполняет руководимый им коллектив. Но именно это вдохновение и драйв передаются публике, которая приходит послушать народные мелодии и танцы, и когда играет «Добраночь», часто бывает бесполезно сопротивляться желанию пуститься в пляс.
— По какому принципу создавался коллектив? Вы обращаете внимание прежде всего на профессиональные достоинства и заслуги, или ставите во главу угла человеческие качества?
— У нас специфическая музыка, поэтому нам не так просто найти подходящих музыкантов. Конечно, профессиональные качества очень важны, но прежде всего член нашей команды должен чувствовать народную музыку, уметь играть по слуху. Человек может превосходно исполнять классику или джаз, и при этом быть далеким от наших балканских и еврейских тем. Прежде всего должен присутствовать интерес к нашему жанру, желание учиться. А если и нам есть чему у него поучиться — то вообще замечательно! Ну а по поводу человеческих качеств, так музыканты обычно люди сложные. Но мы пытаемся как-то ужиться. Вроде получается. С кем-то уже больше десяти лет вместе, а с кем-то и все двадцать. Это как семья.
«МУЗЫКАНТЫ ГОВОРЯТ НА ОДНОМ ЯЗЫКЕ»
Мы — бродячий оркестр. И иногда он может непроизвольно увеличиваться. Мы базируемся в Питере, но двое наших музыкантов живут в Москве. Это Макс Карпычев (саксофон) и Гриша Спиридонов (тромбон). Пытаемся привлекать их по мере возможности. В городе Иваново живет наш друг Марк Макаров (гитара и мандолина), которого мы иногда зовем играть с нами. Или Илья Шнейвейс, аккордеонист родом из Риги. Долгое время он жил в Берлине и довольно часто участвовал в наших европейских гастролях, на записи альбомов — в последнее время мы записывались именно в Риге. Сейчас он перебрался в Нью-Йорк и видеться мы стали реже, но все же иногда пересекаемся. Например, он будет играть с нами в Берлине в июле. В Москве есть сербский тромбонист Марко. Высококлассный музыкант, играет в поп-проектах. У Наргиз, Полины Гагариной. Он тут заходил на наш концерт, вышел на сцену и сходу отыграл всю программу! Он же серб, для него это все родное. Точно так же обстоит дело с джазом —музыканты, знающие стандарты джазовой музыки, могут влиться в любой коллектив и в любое выступление. Нужно говорить на одном языке!
— У вас есть коллеги по всему миру — к примеру, английская группа Oi Va Voi, которые также играют клезмерскую музыку. Чем «Добраночь» отличается от себе подобных?
— У каждого коллектива свой стиль. Мы все основываемся на традиционной музыке, но почерк, творческое переосмысление у каждого коллектива свои. Стиль тех же Oi Va Voi я бы назвал «клезмер трип-хоп». У них есть свое лицо, и оно довольно «электронное». У нас же такой веселый фестивальный оркестр народной музыки. Мы играем только на акустических инструментах. Весело, громко, бодро, от души. Хотя мы тоже не чужды некоторым экспериментам. Например, мы развиваем проект «Dobranotch Sound System». Там мы совмещаем звучание наших акустических инструментов и народные мелодии с электроникой. Еще нам нравится смешивать элементы еврейской, молдавской, русской, цыганской народной музыки с современными танцевальными ритмами: фанк, дэнсхол или даже дабстеп и техно! У нас есть песня в стиле «акустическое техно», на концертах ее встречают на ура. Мы пытаемся как-то использовать все, что слышим вокруг. А вот насколько успешно, решать критике и публике.
— Чем для вас стал период вынужденного пандемийного «простоя»? Стал ли он для вашего коллектива и вас лично продуктивным?
— Я сидел на даче со своей любимой женой и учил ее играть на цимбалах. Вообще-то она барабанщица, и у нас уже есть дуэт «Волны», где она играет на ударной установке, а я играю на скрипке и делаю лайв лупинг. Это когда ты наигрываешь кусочки музыки в реальном времени и в результате звучит не одна скрипка, а целый оркестр. И вот в результате этого пандемийного «сидения» у нас теперь есть и акустический камерный дуэт. Кстати, это звучание — скрипка и цимбалы — очень характерно для еврейской, молдавской, украинской и белорусской музыки. Даже у нас на псковщине так играли! Кроме того, мы проводили онлайн-концерты и лекции. Я сольно, дуэтом и с моей группой «Добраночь». Что же касается нового материала, то тут не все так успешно. Пандемийный альбом мы не записали. Во-первых, для меня главным источником вдохновения являются путешествия, встречи с людьми. Конечно, сейчас в интернете можно много чего повидать, но мне сидя на даче и глядя в ютьюб, идеи как-то не особо в голову приходят. Во-вторых, видимо, наличие дедлайнов и обязательств — вещь полезная и необходимая. Сначала я думал: «Вот появилось много свободного времени, сейчас займемся творчеством». Но работать без конкретных сроков и целей мне довольно сложно. Я человек настроения. Не очень собранный, но увлекающийся. Вот мы с женой играли в свое удовольствие, и так замечательно вышло, что в итоге получился неплохой результат. Но я стараюсь исполнять обязательства, которые на себя беру. Они как раз и структурируют, систематизируют мою жизнь.
— Какие новые программы ожидают вашу аудиторию в ближайшем будущем?
— Среди наших новых программ — концерт, посвященный музыке из фильмов Эмира Кустурицы. От нас давно этого ждали, потому что мы играем в том числе и балканскую музыку, и вот наконец руки дошли и до этого. Я уже говорил, что мы также готовим программу с электроникой, и мы презентуем ее в конце июля — начале августа. Потихоньку записываем новые треки «Добраночь». Будем выпускать синглы, а там, глядишь, и до альбома дойдет.
— Какие концертные площадки вам больше по душе?
— Мы играем как в концертных залах, так и в клубах. В клубах люди веселятся и танцуют, и нам это очень нравится. Все-таки музыка у нас веселая, бодрая, многие мелодии изначально танцевальные. В зале же играть почетно и ответственно, и здесь очень важны музыкальные нюансы и динамика. Это тоже интересная задача. Мне же персонально ближе небольшие пространства, потому что мне нравится чувствовать энергию, видеть глаза людей. Наша музыка именно такая, она изначально звучала на народных праздниках, свадьбах, где не было разделения «артист на сцене – публика в зале». Конечно, с точки зрения коммерции выгоднее выступать в больших залах, а не в маленьких барах. Хотя бывают случаи, когда приходится играть для небольшого числа состоятельных людей, но тогда может возникнуть барьер другого рода, потому что такая аудитория не всегда готова к контакту. Но мы обычно это быстро решаем. Постоянно играем на свадьбах. Бывает, что играем даже для одного человека – к примеру, нас приглашали для серенады под балконом! Главное – чтобы у людей от нашей музыки была радость.
— Место рождения «Добраночь» — Франция. Как это отразилось на судьбе вашей группы?
— Мы начинали, играя на улице и в барах. Тогда во Франции была мода на musique tzigane, и на улицах часто можно было встретить цыганских музыкантов из Румынии. У французов тоже было чему поучиться. Они очень артистичные. Любят добавлять в свое выступление театральности. И мы многое взяли от них. И хотя из тех, с кем мы начинали тогда в Нанте, остался один я, мне кажется, тот дух французских улиц все еще жив в нас.
— Почему вы называете себя Митя?
— Мое полное имя Дмитрий, но в семье меня всегда называли Митя. Нам, Митям, не нравится, когда нас пытаются называть Дима. И на сцене я прошу не называть меня полным именем — почему бы нет? Вот был, например, знаменитый скрипач Яша Хейфец. Ну не то чтобы я ставлю себя в один ряд с ним, но у музыкантов просто бывает такое. В Израиле, например, есть Саня Кройтор — великолепный еврейский скрипач.
— Вы родились в СССР. Какие советские привычки вам мешают жить, а какие, наоборот, помогают?
— Я родился в Советском Союзе, в Ленинграде. Что до привычек, то не знаю, насколько это именно советская привычка, но некий питерский снобизм, который существовал всегда, я всю жизнь пытаюсь в себе изжить. У нас принято считать, что мы лучшие – культурная столица, и при этом можно годами ничего не делать, прохлаждаясь в питерском болотце за разговорами. Но, несмотря ни на что, я все-таки патриот своего города, я люблю Петербург.
— Говорят, что нельзя возвращаться туда, где ты был счастлив. Куда хочется возвращаться вам?
— Да много куда! Пандемия заперла нас по домам, и сейчас как никогда хочется двигаться, путешествовать. Раньше мы постоянно гастролировали, часто бывали, например, в Берлине, там у нас много друзей. Это настоящий культурный центр Европы. В Галисию с удовольствием бы вернулся снова, в Турцию, на Балканы, в Карпаты. В Нью-Йорк. Именно там мировой центр идишской культуры и клезмерской музыки. В общем, туда, где находятся мои музыкальные интересы. Что касается поездок на отдых, то мне хорошо в моем карельском лесу, на даче. Если говорить о времени, то конечно хочется вернуться в мой «нантский» период, когда мы ездили автостопом и играли ночи напролет с друзьями у костра. Но я привык смотреть вперед, и надеюсь, что у меня в жизни будет еще много прекрасных моментов. Мне нравится то, что я делаю.
— Кем хотелось стать в детстве?
— В детстве я занимался шахматами какое-то время. Потом увлекся математикой. Занимался в маткружках, поступил в знаменитую физмат школу №239, а потом на матмех в ЛГУ. Хотел стать программистом. Но, как говорится, что-то пошло не так (смеется). Музыка перетянула. В детстве я немного занимался музыкой. Родители отдали в музыкальную школу. На скрипку меня не взяли, только на виолончель. Ну родители подумали — станет не Ойстрахом, а Ростроповичем! Но и этого не произошло, года через три школу я бросил. Надоело играть скучные этюды. Потом, уже в старших классах, я стал играть на гитаре, увлекся блюзом, рок-музыкой, постепенно пришел к фолку. Скрипку я взял в руки уже во Франции, до этого какое то время играл на мандолине. Пошел, на блошином рынке купил скрипку за 100 франков и начал играть. Так что я скрипач-самоучка.
— Как вы считаете, должны ли исполняться мечты?
— Хотелось бы. Если чего-то хочется, надо к этому стремиться и действовать, добиваться. Без усилий твои мечты не исполнятся. С другой стороны, если тебе что-то категорически не дается, возможно это знак того, что тебе может открыться новая возможность, не менее ценная и интересная.
— Ваш альбом 2019 года носит название «Цимес». Что такое «цимес» или драйв для вас? Что делает вас счастливым?
— Мне нравится приехать куда-нибудь на фестиваль и пообщаться, поиграть с музыкантами. Увидеть, понять что-то новое в процессе живого общения — это гораздо более ценно, чем посмотреть запись концерта в интернете. А вообще для артиста главное — это возможность делиться своим творчеством со слушателями, быть на сцене. Это самое главное. Сейчас, после пандемии, каждый выход на сцену — это уже большая радость, которой нам всем не хватало.
БЛИЦ-ОПРОС
Талант или мастерство?
Талант.
Песня или танец?
И то, и другое.
Сладкое или острое?
Ни то, ни другое.
Хотя сладкое люблю,
но пытаюсь себя ограничивать.
Серебро или золото?
Золото.
Слово или деяние?
Деяние.
Статика или динамика?
Динамика.
Толстой или Достоевский?
Достоевский.
Счастье или слава?
Счастье.
Семья или работа?
Не готов делать такой выбор.
Да мне и не надо — у меня жена музыкант.
Город или деревня?
Город.
Река или озеро?
Озеро.
Собака или кошка?
Кошка.
Комментарии ()