Антонио Бандерас: «Двигаюсь по жизни без страха»

Перевод с английского: Никита ТРУНОВ 

После трёх десятилетий международной известности Антонио БАНДЕРАС снова находится в зените. Его последняя роль в испанской кинодраме «Боль и слава» принесла ему награду Каннского кинофестиваля, а также номинации на Золотой глобус и Оскар. А ведь мир мог не получить такого актёра, если бы не травма начинающего испанского футболиста. В этом интервью Антонио Бандерас рассказал о страхах, любознательности и своём отце.

Мистер Бандерас, как вы справляетесь со страхом? 

— Было бы отличным ответом, если бы я сказал, что много рефлексирую, но это не так. Я действую по интуиции. Я живу от своего сердца. Я не рассудительный человек и никогда им не буду. Мне 55 лет, и я буду продолжать делать то, что делал всю свою жизнь. И в основном, это позволило мне наслаждаться жизнью. Мне очень нравится жизнь. Представьте меня пятнадцатилетнего, сидящего на скале: я вижу, как люди прыгают в воду – я в ужасе, но я вижу, как все больше людей это делают, и я вижу, что мой друг тоже прыгнул – поэтому я прыгаю. 

— Стали бы вы вести себя так же сегодня? 

— Абсолютно. Я начал кататься на лыжах, когда мне было 40 лет. Сейчас я участвую в соревнованиях. Я слышал о несчастном случае Михаэля Шумахера, но я продолжаю своё дело. 

— Надеюсь, подобное не настигнет вас в ближайшее время... 

— С другой стороны, в жизни есть естественный процесс, который заставляет вас принимать эти ограничения все больше и больше. Я пишу больше, чем раньше, я читаю больше, я пишу музыку. Я чувствую, что до сих пор расту. Я начал продюсировать. Я нахожу огромное удовлетворение, видя людей, в которых я верю, у которых есть талант, и предоставляя им инструменты, необходимые им для того, чтобы процветать, делая то, что они хотят делать. С возрастом разум начинает меняться. Природа не демократична, природа заставляет тебя стареть. 

— Значит ли это, что вы просто принимаете то, что вам дано? 

— Что касается объективных вещей, да. Но это не значит, что я не мечтаю. Я мечтаю, но по правилам игры. Я верю в свободу выбора, которую мы имеем в свободном обществе: выбор плохих привычек или выбор усердно учиться и достигать своих целей. 

— Я контролирую вещи, в которых у меня развитые навыки. Да, может случиться несчастный случай, поэтому я не люблю прыгать с парашютом – это то, что я не могу контролировать. Я просто дергаю его, и я не знаю, правильно ли он сложен, раскроется ли он. 

— Вы все еще амбициозны? 

— Когда я был моложе, достижение целей вызывало у меня было больше беспокойства. Но бывают моменты, когда вы добиваетесь своего, а затем расслабляетесь. Мне интересно наблюдать за другими известными людьми: я понимаю, что намного умнее и лучше для моей жизни, если я не номер один, номер два или даже номер три. Лучше, если я нахожусь в месте, где могу жить с определенным комфортом, без постоянного внимания, и в то же время делать работу, которую я хочу делать. Чтобы быть номером один, вы должны быть очень эгоистичными и амбициозными, по-моему это того не стоит. 

— Как вы научились не относиться к себе слишком серьезно? 

— Я смеюсь над всем, юмор для меня очень важен. Например, я не могу быть с людьми, у которых нет чувства юмора. Юмор неотделим от иронии, а ирония в конце концов равна интеллекту. Смеяться очень важно для меня, и это начинается со смеха над собой. 

— Ваш отец был полицейским. Он поддерживал вас в роли актера? 

— Мой отец, вероятно, был человеком, который больше всего помог мне стать актером. Когда я уехал в Мадрид и у меня не было денег, он постоянно отправлял мне — не очень много, потому что он не зарабатывал много денег — но он всегда отправлял мне немного, чтобы я мог есть и жить в пансионе. И он это увидел. Перед смертью он видел меня в Голливуде, он видел меня на Бродвее, и было очень приятно видеть моего отца, очень старого человека, который сидел там и улыбался. Это было очень красиво. Когда мой отец приходил в театр, там как будто никого больше не было. В театре было 2500 человек, но я выступал только для своего отца. 

— Как вы думаете, ваши скромные корни сделали вас лучшим актером? 

— Я не из очень бедной семьи – в детстве у меня всегда была еда и одежда, – но мы были совсем не богаты. Некоторые члены моей семьи работали в полях, поэтому я знаю, что значит работать руками каждый день. Я ближе к этой реальности, чем если бы я родился в реальности другого типа. Это помогает мне понять персонажей, которых я сейчас пытаюсь играть. Если бы я родился в богатой семье, мне было бы сложнее понимать людей из другого мира. 

— Насколько известно, вы хотели стать футболистом, пока не сломали ногу в 14 лет, и только после этого вы начали серьезно заниматься актёрством. Верите ли вы в судьбу? 

— Нет, я вообще не верю в судьбу. Мы сами создаём свою судьбу. 

— Ваша карьера, кажется, подтверждает это, судя по тому, как вы попали в Голливуд, даже не очень хорошо владея английским языком. 

— Это, вероятно, является частью моей андалузской культуры, отраженной всеми художниками, Пикассо, Федерико Гарсия Лоркой. Для андалузцев единственной уверенностью в жизни является смерть. Все остальное относительно. Когда я был совсем маленьким, я знал это очень четко: существует только одна жизнь. Чем ты планируешь заняться? Я хотел знать, поэтому всю жизнь был очень любознательным. Я хотел путешествовать в разные места. У меня такое чувство, что я умру старым, и я думаю, что я все еще буду ребенком. Очень редко что- то убивает мое любопытство. Так что это любознательность – это двигатель, который заставляет меня двигаться по жизни без страха. 

— Как вы думаете, что произойдет после нашей смерти? 

— Я понятия не имею. Но я чувствую, что это не забвение и небытие, там что-то есть. За пределами смерти существует загадка, иногда покрытая высокомерием нашей интеллектуальности. Я верю, что есть что-то, чего мы не понимаем. И мне очень комфортно.